Первая заповедь. Я — Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов, кроме Меня.

Первой заповедью для православного христианина вроде бы все ясно — я верую, и нет у меня других богов. — Я верую в Пресвятую Троицу, в Господа Иисуса Христа: я знаю, в Кого я верую; никого иного не приемлю и никого другого не ставлю на место Бога. Для всякого верующего Бог есть несомненно, и уже одно это отличает человека, обладающего даром веры — удивительным, если вдуматься, явлением, от великого числа людей, по-своему хороших, добропорядочных, умных, — у которых такого дара нет. Не надо их осуждать за это, Бог даст - они его обретут. Дар веры — это дар Богом Себя, он дожидается человека во всем творении, во всякой вещи, всякий миг. Нет мгновения в нашем бытии, когда Бог «не готов» или занят чем-то более важным. Напротив, всегда человек «еще не готов», чтобы принять Его; человеку надо только освободить руки, отложить себя, свою «самость», «эго», «я» — и допустить на это место другое «я» - Я Бога. Мы с легкостью признаем — да, Господи, нет у меня другого Бога, кроме Тебя. Но гораздо труднее признать, что все-таки есть этот другой бог — я сам. Он всё, что я есть, и такой, как есть. Я о себе из тайного лицемерия думаю хуже, чем я есть, но на самом деле я хуже, чем я думаю.

Ничего такого уж трудного не составляет для человека признание Бога. Чем Он величественнее и непостижимее — тем лучше, поскольку все превосходные сравнения Божества настолько превосходны, что как бы взаимоуничтожаются, и тогда Бог для меня — просто Великая Абстракция, которую я с готовностью признаю, за что сам себя уважаю. — Бог есть, и слава Богу! — А вообще я ужасно занят; у меня забот полон рот; рук не хватает за всем поспеть: семья, работа, друзья... Отсутствие денег, крыша протекает, зубы болят... Жизнь меня не радует или, напротив, радует; мне интересно жить или очень скучно, жизнь не заладилась... Но при самом худом или при самом хорошем — всюду только я сам, маленький идол в центре своей собственной вселенной. Над ней, этой вселенной, конечно, есть Бог, но в ней Его нет.

В христианстве Бог — Личность, и поэтому так трудно быть христианином. Обычному человеку легче, если Бог — нечто безмерное и неопределенное. И легче, если Бог — известная сумма законов и правил и, чтобы угодить Ему, достаточно придерживаться установленного списка. Но поскольку Бог Личность, Он требует от нас не признания Своего наличия и не нуждается в исполнении правил: Он ничего не требует и ни в чем не нуждается. Нет закона, согласно которому можно находиться в общении с Богом, кроме закона любви. Так же и в общении со своим ближним нет другого закона. Впрочем, разве Христос не ближний мой? Что возможно ближе, если я принимаю Его в причастии и срастворяюсь с Ним в его человечестве? Бог ближайший мой и сокровеннейший ближний мой. Он ближе мне, чем я сам себе, «а я все еще не умею любить, как самого себя, даже любящего меня» (Апофтегмы. Матой, 5).

И если, исходя из вышесказанного, посмотреть на первую Заповедь: «Я — Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов, кроме Меня», в ней можно увидеть то же самое, что: «отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24).