Десятая заповедь. Не желай ничего чужого и никому не завидуй ни в чем.

Зависть, если вдуматься, это патология души в чем-то подобная самоубийству. Самоубийца просто вычеркивает себя из наличия в бытии, не желая что-либо перенести или с чем-то смириться. Завистник тлеет в том же состоянии, оставаясь внешне живым и здоровым. Зависть — какая-то особенно нечистая, едкая страсть. Она не «хуже», скажем, блуда, но бьет как-то особенно жестоко по самому сокровенному и сбрасывает с пьедестала, на котором мы с таким трудом утвердились. Зависть — это такой внутренний «неприкосновенный запас» гордости. А гордость, гордыня, как говорят св. подвижники, — мать всех грехов.

Наверное, поэтому заповедь о зависти заключает все Десятословие.

Заповеди, данные Господом Моисею на горе Синай, устанавливают этические нормы отношения к Богу и к человеку. Эти твердые правила жизни и еще не вполне добровольная клетка, в которую, однако, человек должен был добровольно поместить себя ради собственного блага и блага других. Этот закон хождения под Богом был непреложным, пока не исполнился в Другом — во Христе; «закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал. З, 24), — «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога... И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2,19—20). В конечном счете, все десять заповедей Божиих, как по мере сил мы пытались выразить сквозной темой, заключаются и раскрываются двумя «Возлюби»: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим; и ближнего твоего, как самого себя»: иной большей сих заповедей нет» (Лк. 10,27; Мк. 12,31).