Нетленные мощи и кости святых

В православном почитании святых мощей различаются две взаимодополняющие традиции отношения к телам святых угодников Божиих. Тела святых после их кончины могут принимать как нетленный вид, усыхая, но сохраняя все признаки плоти, так и истлевать, обращаясь в прах и кости. И в том и другом случае телесные останки святого именуется одним и тем же словом — мощи.

Понятие нетленности мощей известно с самых первых веков христианства. Так, Василий Великий говорит о не поврежденности тела мученицы Иулитты (начало IV в.). Мощи мученика Вавилы были найдены нетленными в Антиохии. В житии святителя Амвросия Медиоланского рассказывается об обретении им нетленных мощей мученика Назария: «Мощи его, найденные за городом в вертограде, Амвросий перенес в церковь св. Апостолов. И мы видели в гробе, в котором лежали мощи мученика, кровь, как бы сегодня вытекшую; голова же с волосами и бородою так нетленны, что как бы сегодня положены во гроб; лицо его светло, как бы сейчас омыто; и мы такого исполнились благоухания, которое превосходит всякие ароматы». «Тело св. князя Глеба (принявшего мученическую кончину в 1015 г.) лежало на берегу Днепра на открытом воздухе, без всякой защиты около пяти лет и оказалось совершенно целым, нимало не повредившимся от воздушных перемен и от близости воды, было бело и цвело, как живое. Мощи святого страстотерпца перенесены были Ярославом в Вышгород и положены вместе с телом св. Бориса в церкви св. Василия. Вскоре в честь святых братьев-мучеников сооружен был в Вышгороде храм, в который торжественно, при бесчисленном множестве народа, перенесены были мощи святых братьев. По подлинным словам древней рукописи, «по открытии рак мощей в новоустроенном храме телеса обоих братьев были белы, как снег, и ангельские их лица сияли небесным светом; место все исполнилось благовония, как бы от обилия фимиама». Тело прп. Антония Римлянина (преставился в 1147 г.) лежало 450 лет в каменном гробе, под полом, поверх земли; его нашли на камне нетленным, и самый покров на нем остался в целости. Великий князь Михаил Тверской был погребен в Москве (мученическая кончина его последовала в 1318 г.), в Спасском монастыре. Впоследствии супруга его сына перенесла мощи князя в Тверь. Жители Твери встретили гроб своего любимого князя на берегу Волги; и когда поставили гроб перед Архангельским монастырем и сняли крышку, то с великой радостью и изумлением увидели, что святые мощи не были повреждены ни от земли, в которой лежали, ни от дальнего пути. Мощи прп. Афанасия Афонского (преставился в 980 г.) найдены были нетленными под развалинами церковного здания. Мощи св. священномученика Автонома (мученическая кончина последовала около 313 г.) найдены были нетленными под грудой камней. Один писатель VI века так говорит об этих мощах: «Проникая иногда очами в гроб мученика, я видел св. мощи его, остававшиеся непобежденными силою смерти, которая, хвалясь в три дня разрушить весь состав живого существа, вот уже в продолжение 200 лет не могла уничтожить и волос сего славного мужа; волосы его густы, лицо его бело, кожею хорошо обтянуто, усы его не повреждены, очи открыты... Во всем теле находятся в целости все составы его, так что ни от головы его ничего не отпало, ни от прочих частей тела ничего не отделилось». Мощи св. Спиридона доселе, как многоценное сокровище, хранятся на острове Корфу неповрежденными, так что кожа плоти угодника Божия сохраняет свою мягкость. Ученые естествоведы разных стран и вероисповеданий по временам являются на о. Корфу с единственной целью рассмотреть и подвергнуть исследованию нетленные мощи святителя и после тщательного рассмотрения их единогласно решают, что никакими законами и силами природы нельзя изъяснить нетление этих мощей, полторы тысячи лет с лишком пребывающих в неповрежденном виде, и что здесь действует всемогущая сила Божия. «Тело св. Спиридона, — говорит один ученый грек, — и доселе составляет для физиологов предмет справедливого удивления: оно мягко и растяжимо и как бы живо, но вместе и плотно, не разложилось и не подверглось порче; выдающиеся части лица его расширяются и опять принимают свое прежнее положение, когда вынимают и полагают тело в ковчег, где оно стоит прямо для торжественного несения по городу. Ноги его четыре уже века в таком жарком месте, как Корфу, подверженные теплым и сырым испарениям, не потерпели ни малейшей перемены. Все это, как по-видимому ни противоречит общим законам физики, несомненно, непререкаемо и основательно дознано».

В художественной образности древнерусских житий при описании мощей святых угодников, нередко используются устойчивые словесные формулы «земля свою часть взем» или «земле её часть отдаде». В Никоновской летописи об одном из святых сказано: «чудотворенныя мощи ничем невредимы, єдину лишь часть отдаде Богу». Или же в одной из рукописей об обретении мощей Варлаама Важского, или Шенкурского (Пинежского), скончавшегося в 1462, в свидетельстве, относящемся к 1557 году, говорится: «все цело — ризы и гроб, токмо земля часть свою взем»1. Когда тела святых обретались истлевшими до костей, последнее осмысливалось как забирание землей своей части, как упокоение бренной человеческой плоти. Со всей очевидностью подобное понимание заключено и в икосе по шестой песни в «Последовании погребения мирских человек» Православной Церкви: «земний убо от земли создахомся, и в землю туюжде пойдем, якоже повелел еси создавый мя и рекий ми: яко земля еси и в землю отыдеши...» И в тех случаях, если тело святого обретается неистленным, отмечается, что «земля свою часть взяла», когда говорится об утрате или не сохранности той или иной части тела. При обретении мощей святого царевича Димитрия Угличского, когда вынули гроб, пролежавший в земле 15 лет, увидели: «яко жива лежащего всего нетленна, точию некую часть тела своего, яко некий долг отдаде земли». Комиссия, освидетельствовавшая мощи царевича, отправила в Москву донесение: «как они в 28 день мая те святые мощи осматривали, в самое то время от гроба его весь храм наполнился благоухания, и обретоша мощи святые нетленны и невредимы, токмо малая часть отдадеся земли ручного мизинца левого; глава же и власы его целы и черное ожерельецо, низанное жемчугом, в левой руке платочек тафтяной, шитый золотом и серебром, в котором завязаны были орешки, данные матерью для играния; но когда заклали его, платочек сей обагрен был кровью; и самые орешки потому были скрыты под землю с телом его. Срачица (сорочка, нижняя рубашка, — Ред.) на нем белого шелка обагрена кровию его; вверху швейная серебром и золотом одежда царская, порфира златотканая, опоясан поясом златым, сапоги красного цвета, чулки шелковые прехитро тканные; се сие цело и невредимо обретоша».

Тем не менее, в православной практике отношение к нетленности тела всегда было достаточно осторожным и взвешенным. В случаях, если обреталось безымянное неразложившееся тело, не источавшее благоухания, и при нем не происходило никаких чудесных явлений, то мнение священноначалия склонялось видеть в этом скорее признак греховности. Если тело не было принято землей, следовательно, на то были особые причины, например — отлучение от святой Церкви. «Превращение тела в землю, — пишет автор «Новой Скрижали», — почитается знаком того, что умерший возъимел соединение с Церковью; для чего Церковь и повелевает земле принять его, быв в то же время уверена и убеждена в спасении его души. <...> Равным образом и нетление, оказывающееся в смерти в телах праведников, есть доказательство прощения и разрешения от наказания за грехи, — а в телах людей, отлученных за грехи от Церкви, есть знамение великого гнева Божия. Посему Восточная Церковь, если находит в земле тела, не превращенные в землю, почитает их за святые мощи или за тела отлученных и проклятых. Святыми мощами почитаются тела в том случае, если они издают приятный запах и благоухание.., а неистленные тела отлученных грешников бывают надуты наподобие колокола или пузыря, необыкновенно черны и представляются в безобразном виде». «Что тела некоторых умерших людей, находившихся под отлучением церковным, не предаются обыкновенному тлению и разрушению, об этом, по словам греческих писателей, свидетельствует, между прочим, следующее событие XV-ro века. Однажды (около 1482 г.) султан, разговаривая с придворными греками о христианской вере, услышал от них о силе отлучения следующее: если кого христианские архиереи или иереи по благословной вине отлучат от Церкви, то тело отлученного не разрушается в земле и пребывает целым, только вздувается и чернеет; а когда дадут ему прощение и отпущение грехов молитвою и призыванием имени Божия, то оно разрушается и превращается в прах. Султан потребовал от патриарха Константинопольского Максима (1482-1488) удостоверения в слышанном, а патриарх обещал исполнить его требование, если найдется человек, умерший под тяжким запрещением. Патриарх приступил к исследованию. Тут некто вспомнил о непотребной женщине, которая жила еще во дни патриарха Геннадия (1453-1460) и была до того бесстыдна, что распустила молву о незаконных связях с нею этого святого мужа, и была за то, поелику не раскаялась, отлучена от Церкви. Патриарх велел открыть гроб ее, и действительно найдено тело не разрушенное, только надутое и черное. Извещенный об этом султан послал своих приближенных для удостоверения. Турецкие послы, запечатав гроб с неистлевшим телом султанской печатью, назначили день, когда придут и вновь осмотрят тело. В назначенный день тело послами было осмотрено и найдено в прежнем виде — не истлевшим. В их присутствии патриарх служил Литургию и после Литургии читал разрешительную молитву над телом усопшей. Тогда еще во время чтения предстоящие услышали шум разлагающегося в гробе тела, слышали этот шум и султанские чиновники. Они, вновь запечатав гроб, обещали прийти через три дня. По прошествии этого времени при осмотре гроба они нашли в нем только прах и кости».

Один из старинных греческих источников гласит, что «тела отлученных не разлагаются, так как отлучаются от Бога иереем и стихии не смеют принять его», а Большой Московский собор 1667 г. постановил строго отличать нетленные тела грешников от нетленных тел святых: «Нетленных телес, — говорит собор, — обретающихся в нынешнем времени, да не дерзаете кроме достоверного свидетельства и соборного повеления во святых почитати, да не обретаются телеса цела и нетленна не от святости, но яко отлученна и под клятвою архиерейскою и иерейскою суще умроша, или за преступление божественных и священных правил и закона цели и неразрешимы бывают. А кого во святых хощете почитати, о таковых обретающихся телесах достоит всячески испытати и свидетельствовати достоверными свидетельства пред великим и совершенным собором архиерейским».

Каждый отдельный случай обретения нетленных останков требовал тщательного расследования, и нередко даже епархиальный архиерей не дерзал принимать на себя самостоятельное решение. Митрополит Тобольский Антоний обращается в 1721 году с вопросом в Св. Синод: «В Тюмени обретается некое нетленное тело, над которым попы панихиды правят и оттуда имут покормку: что о сем укажете?»

В византийской традиции понимания святых мощей как костей, свободных от остатков телесного состава, черпает свое происхождение также и афонская. Останки почившего монаха извлекаются из земли день в день спустя три года после смерти, не раньше и не позже. «К этому дню, и в тот самый, по принятии от настоятеля благословения, гробокопатель открывает кости почившего и, тогда же омывая церковным вином, складывает их в нарочно приготовленную на то корзину. Братия между тем стекается смотреть на открытые кости и по самому их виду и цвету иногда разгадывает вечную и таинственную судьбу души почившего: потому что кости исключительно строгих подвижников иногда разливают от себя неизъяснимое благоухание. — Целуя главу почившего, в признательности пред Богом, умиротворившим прах его землею, и в глубоком и грустном раздумье о собственной своей загробной участи, мы расходимся по своим местам; а между тем гробокопатель, делая на черепе надпись, кому он принадлежит, честно полагает его в ряду с прочими в усыпальнице, а остальные кости смешивает с костями прежде почивших отцов и братии.

Если же, что хотя случается на св. Горе, но чрезвычайно редко, тело почившего окажется не истлевшим: в таком случае обитель озабочивается тем, что иногда на все братство налагается особый канон, за непрощенные прегрешения почившего, а между тем призывает духовника, даже архиерея, для прочтения над ним разрешительной молитвы. На все время совершения этого канона труп почившего опять зарывают в могилу, и случается, что через несколько дней, отрывая его, находят уже только рассыпавшиеся кости». Примечательно в этой связи афонское предание о некоем «грешнике, который ударил ножом икону Богородицы, раскаялся и в течение многих лет отмаливал свою вину; и был ему глас: "Тебе прощаю, а с рукой твоей буду судиться"; после смерти грешника, по обычаю афонскому, через три года откопавши кости его, нашли все тело его предавшимся тлению; рука же, ударившая икону, осталась цела и смердяща; и доныне лежит в ящике и испускает смрад».

Уместно привести пример чудотворного воздействия мощей святого. Когда книга архимандрита Софрония (Сахарова) о старце Силуане Афонском стала широко известна за рубежом, многие зарубежные паломники стали спрашивать: где глава святого Силуана? «При игумене о. Авеле (Македонове) явили главу людям. Вымыли розовой водой, уложили в восьмигранный кипарисовый, очень красивый ковчег, на воздух, покрыли покровцом и выставили в паракосе, в котором не было святых мощей, так как старца Силуана еще не канонизировали. Паломники прикладывались с почтением к главе. Однажды, в Петров ноет, приехал на Афон грек с четырнадцатилетним сыном, который страдал тяжелой болезнью. Бедного мальчика всего трясло и дергало. Отец попросил, чтобы их привели к главе старца Силуана. Схиархимандрит Серафим (Томин) по просьбе отца приложил главу Силуана к голове и к рукам мальчика. А к ногам забыл приложить. Через месяц отец с сыном приехали опять. Голова и руки у мальчика были спокойны, а ноги дергались. Тогда о. Серафим приложил главу старца Силуана к ногам отрока — тряска ног прекратилась. Так было явлено первое чудо от святых мощей преподобного Силуана».

О другом чудесном происшествии у мощей св. угодников повествует Киево-Печерский патерик в «Сказании о чуде, бывшее в пещере во время Пасхи»: «Было это в лето от создания мира 6971, от Рождества же Христова 1463... Некто от братии, священноинок Дионисий, называемый Щепа, в день светлого праздника Христова вошел в пещеру преподобного Антония покадить тела усопших святых. Придя на место, называемое общиной, или трапезой, Дионисий покадив, сказал: «Святые отцы и братия! Сегодня день есть великий: Христос воскресе!» И тотчас ответил ему голос от всех телес, как гром прогремевший: «Воистину воскресе!».

По мнению поверхностно знакомых с Православием людей, мощи святых должны представлять собой исключительно нетленные человеческие тела, в противном случае это будут уже не мощи. Понимание мощей как нетленного тела, сохраняющего первозданный вид, издревле бытовало в народной среде как элемент фольклорной традиции. В средневековых народных представлениях, густо замешенных на сказочных, мифологических мотивах, тела святых после смерти сами по себе должны были представлять некое чудо нетления, чудесной сохранности, отсутствия признаков тления и смерти. Порой для возникновения стихийного культа почитания телесных останков не требовалось никаких знамений и исцелений, достаточно было признаков нетленности. В некоторых местностях, в отдаленных приходах возникали стихийные поклонения и почитания останков неизвестных людей, обретшихся нетленными из земли. Церковное начальство принимало серьезные меры к расследованию каждого отдельного факта. Материалы расследований показывают, что в большинстве случаев такие почитания не имели под собой никаких церковных оснований — от тела не исходило никаких благоуханий, не совершалось достоверных чудотворений и сами останки, извлеченные из земли, подвергались быстрому распаду. Но инерция народных представления была столь устойчива, что в некоторых случаях церковные авторы при обретении костей святого были вынуждены писать как об обретении в теле, дабы остаться согласными народному восприятию. Историк В. О. Ключевский отмечает подобный случай: «Сказав о обретении мощей св. Петра в 1472 году и поручении, данном Пахомию, написать слово об этом, летописец делает замечание, может быть, единственное в древнерусской литературе: «А в слове том написа, яко в теле обрели чудотворца, неверия ради людскаго, занеже кой только не в теле лежит, тот у них не свят; а того не помянут, яко кости наги источают исцеления». Мудрый летописец скорбит о «людском неверии», обращаясь с упреком к профанам: «кто только не в теле лежит, тот у них не свят». И ниже формулирует самое, может быть, сильное и поэтическое в древнерусской литературе обоснование святости мощей: «яко кости наги источают исцеления...»

На подобном глубоком заблуждении, ничего общего не имеющем с церковной традицией, основывалась развязанная большевиками в 1919-1920 годах бесчинная и святотатственная кампания «по разоблачению культа мощей». Безбожным властям казалось, что стоит вскрыть раки и гробницы и выставить на всеобщее обозрение хранящиеся в них святые останки, часто представлявших собой только кости, как «дурман веры» рассеется и люди отвернутся от Церкви. В Отчете VIII-го (ликвидационного) Отдела Народного Комиссариата Юстиции Съезду Советов докладывается по вопросу о мощах: «Местные органы Советской власти обязаны стремиться к полной ликвидации старинного, испытанного в течение веков способа гипнотизации в эксплуатации масс, каким является культ мощей. <...> Лучше совсем не приступать к вскрытию мощей, чем, вскрыв их, остановиться в раздумьях и нерешительности перед ворохом гнилых костей и всякого тряпья. Если же ликвидация начата, то необходимо ее закончить вплоть до помещения останков в музей». В том же документе, относящемся к первому послереволюционному этапу гонений на Церковь, говорится: «Таким образом, по почину и настойчивому требованию самих же трудящихся, в целом ряде губерний, в присутствии духовенства, экспертов-врачей и представителей Советской власти было произведено, по имеющимся в VIII Отделе сведениям, 63 вскрытия мощей. Вскрытия эти обнаружили целый ряд фальсификаций, при помощи которых служители культа обманывали народные массы. Оказалось, что серебряные гробницы, часто блистающие драгоценными камнями, содержали в себе либо истлевшие, превратившиеся в пыль кости, либо имитацию тел...»

Но мощи, как показывает опыт Церкви, означали нередко именно кости: «гроб и тело его святое земли предадеся, а мощи святые его целы все». — Гроб и тело «предались земле», обратились в прах и истлели, а мощи здесь значит костный остов, собственно кости, — целы все. Прп. Иосиф Волоцкий (преставился в 1515 г.) в своем «Просветителе» пишет о мощах: «Сиа кости персть видятся и земля, но обаче бесом суть страшни (эти кости выглядят как прах, но тем ни менее вызывают страх у бесов. — Ред.), и слепых просвещают, и прокаженных и расслабленных и всякия болезни уврачают.., аще узрим коего от святых или кость от тела его, или персть от гроба его: то всечестно и свято имамы и с страхом покланяемся и целуем любезно». Слова преподобного Иосифа перекликаются с мыслью св. Иоанна Златоустого: «демоны чувствуют ужас не только перед Распятым, но и перед костями убиенных за Него». У святителя Иоанна можно встретить другие подобные высказывания: «Почему праха их (мучеников) боятся демоны, почему бегут и от гробов?» И прибавляет: «оттуда, где погребены кости мучеников, бегут демоны, как от огня и невыносимой казни».

Вообще, по словам профессора Московской Духовной Академии Е. Е. Голубинского, «по неисповедимым судьбам Божиим телесные останки одних святых прославлены нетлением в виде мощей, других же нет. Что касается до мощей, сохранившихся от очень значительной части древних святых, то некоторые из них представляли из себя целые тела или кости с плотью, другие же — обнаженные от тела кости». Им же приводятся исторические примеры: в повести об обретении мощей первомученика Стефана говорится, что все тело его обратилось в прах, следовательно — мощи были кости; мощи апостолов Андрея, Луки и Тимофея, перенесенные в Константинополь, были кости; блаженный Иероним говорит о мощах апостолов Петра и Павла как о костях и т. д....

Каким принципам следует церковная традиция в отличении тел обычных умерших от святых? Несомненным и главным признаком святости усопшего являются примеры чудотворений, происходящие у гробницы, могилы или обретенных мощей. В соответствии с евангельскими словами Спасителя: «пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, и нищие благовествуют» (Лк. 7,22) — святыми в средневековье признавались те усопшие, при мощах которых совершалось не менее трех чудес: глухой обретал слух, слепой зрение, а немой начинал говорить. На Руси дар чудотворений был главным, хотя и не единственным признаком святости. В указе собора 1547 года о праздновании канонизированным на соборе святым от лица митрополита с епископами и прочими членами собора говорится: «установили есмя ныне праздновати новым чудотворцам в Русской земли, что их Господь Бог прославил, Своих угодников, многими и различными чудесы и знаменьми». Т. е. общецерковное празднование святым установлено вследствие того, что их мощи прославлены Господом посредством многочисленных чудес и знамений. Иные святые, при мощах которых не было явлено достаточное количество чудес, до времени оставались в списках местночтимых (почитаемых в отдельной области, обители или приходе) и не выносились для общецерковного почитания. К примеру, как отмечает проф. Голубинский, великий князь Владимир, равноапостольный Креститель Руси, долгое время не был причислен к лику святых по той причине, что возле его мощей не происходили чудотворения. На что неизвестный автор жития св. кн. Владимира, написанного около половины XII века, говорит, обращаясь с укором к русским людям: «Дивно же есть се, колико добра сотворил (Владимир) Рустей земли, крестив ю; мы же крестьяне сущее, не въздаем почестья противо оного въздаянию: <...> Да аще быхом имели потщание и молбу приносити Богу зань в день преставления его, вида бы Бог тщание наше к нему. Прославил бы и, нам бо достоит зань Бога молити, понеже тем Бога познахом». Автор жития, по словам Голубинского, хочет сказать, что если бы русские люди в день преставления Владимира совершали его поминовение, то Бог по молитвам их прославил бы святого князя Владимира даром чудотворений, и тогда он был бы причислен к лику святых, но по нерадению людскому его святость осталась до времени прикровенной... Впрочем, в этом можно видеть и особый Промысел Божий. — Примечательно, что знаменитая битва русских со шведами при впадении Ижоры в Неву, за которую святой благоверный князь Александр Ярославович получил прозвание Невского, произошла в день преставления св. князя Владимира. И тогда же его память была увековечена в Новгороде установлением церковного празднования...

Следует отметить, что наличие мощей (и чудотворений у мощей) никогда не служило единственным критерием святости. Мощи иных святых никогда не были открываемы и по сей день находятся под спудом, в сокрытии или в неизвестности. Практика канонизаций, в том числе и в новейшее время, когда было прославлено множество новомучеников и исповедников XX века, показывает, что причисление к лику святых может совершаться и при полном отсутствии мощей и каких-либо телесных останков, на основании устных и письменных свидетельств, документов, памяти и церковного предания.