О целостности и разделении святых мощей

Уже с раннего времени в Византии и на православ­ном Востоке появляется обычай разрознения мощей, или, иначе говоря, — разделения останков святых на частицы. Мощи разделяются и разымаются на состав­ные части, и каждая церковь или приход стремятся об­завестись частицей мощей того или иного святого, и если не телом, то элементом его одежды, повседнев­ного обихода, даже орудием пыток и мучений, если святой относился к лику мучеников. Тем самым полу­чают новое развитие формы почитания и поклонения святым. Всплеск массового почитания святых останков вызван во многом притоком в христианство огромного числа людей и народов, населяющих тогдашнюю Римскую империю, ее Восточные и Западные части. Высо­кий накал веры ищет благочестивого разрешения в предметах святости, в свидетельствах подвига, в свя­тынях и реликвиях, с которыми связана история ново­го христианского мира. Верующий человек того време­ни жаждет стать причастником тех святых, — апосто­лов, святителей, мучеников, исповедников, — деяния которых вдохновили его на принятие христианства, во имя которых он крестился, с чьей помощью и за­ступничеством он связывает путь своей жизни и спасе­ния. И вполне понятно, что при столь высоком градусе народной веры отношение к святым мощам порой при­нимает невероятно истовые формы, порой могущие шокировать сегодняшнего человека: телу преставив­шегося подвижника грозила опасность быть буквально разорванным на реликвии еще до захоронения. Похо­роны св. Авраамия, епископа Карийского (умер в I по­ловине V века) описаны так: «Сбежались горожане, сбежались чужеземцы и все крестьяне. Соседи тесни­лись, чтобы сподобиться благословения. У одра стояли многочисленные ликторы (должностные лица, выпол­няющие функции охраны. — Ред.), угрозами побоев распугивая тех, кто пытался сорвать с трупа одежды и унести их». Еще одно свидетельство V в. — это житие св. Ипатия (|446 г.): «Толпа начала терзать похорон­ное ложе, желая взять частицы одежды себе на благословение. Один разрезал ножом саван, другой хватал плащ, третий волосы из его бороды...» А в житии Да­ниила Столпника (|493) «народ потребовал, чтобы ему перед похоронами показали преподобного, и от этого получилось немалое смятение... Архиепископ Евфимий, опасаясь, как бы тело не было растерзано толпой, распо­рядился положить его в свинцовый гроб...» В житии Феодосия Киновиарха (|529) читаем: «И монахи, и простые люди старались подойти и прикоснуться к ка­кой-либо части тела, или к святым его волосам, или к иной святой его одежде... И шла борьба между людьми и долго не разрешали похоронить останки». Похороны патриарха Игнатия в 877 г. описываются так: «Настолько свят он был для паствы, что даже скамьи, которые были поставлены возле одра, на коем он лежал, были разобраны, словно мощи. И покрывало, возлежав­шее на нем, было разодрано на десятки тысяч частиц и роздано верующим как священный дар. Да и само тело едва было избавлено от тех, кто его хватал, и перенесе­но в храм великомученика Мины»3. При погребении св. Феоклеты Чудотворицы (IX в.): «Сбегались на погребе­ние люди всех возрастов и сословий и профессий. Не от­ставал ни раб, ни господин, и начальник бежал рядом с частным человеком. Девица, долгое время сидевшая взаперти и уклонявшаяся от мужских взглядов, решалась выйти и ненадолго откладывала стыд — ведь она знала, что наказание за то, что она короткое время пока­жется, будет перевешиваться той пользой, которую она получит, если ей удастся сподобиться прикосновения к святому телу. Все улицы и переулки запружены тол­пой, желавшей не только подойти и потрогать священ­ное тело, но считавшей благословением просто увидеть эту ангельскую седину». Житие святого Евстратия Авгрского (IX в.) повествует, что огромное число веру­ющих собравшихся на его погребение, спешили утащить что-нибудь из его одежд, другие из волос. Волосы бук­вально выдирались из тела почившего святого: «Одна женщина... приложила к больному бедру пучок волос из его бороды и излечилась»2. А мощи скончавшегося св. Лазаря Галесиота: «разделили между собой богобояз­ненные люди, одним досталось одно, другим другое. Ос­талась только его святая голова, которая и содержится до сих пор в ковчеге при храме Спаса».

Невероятные крайности порой принимала привя­занность к вещественным останкам в средневековой Европе. Около 1000 года народ в горах Умбрии хотел убить отшельника св. Ромуальда, чтобы только не упу­стить случая завладеть его останками. Монахи, монас­тыря Фоссануова, где умер Фома Аквинский, из страха, что от них может ускользнуть бесценная реликвия, буквально консервируют тело своего учителя: обезглавли­вают, вываривают, препарируют. До того как тело скон­чавшийся Елизаветы Тюрингской было предано земле, толпа ее почитателей не только отрывала и отрезала ча­стички плата, которым было покрыто ее лицо; у нее от­резали волосы, ногти и даже кусочки ногтей и соски».

Жители Венеции, еще до разделения христианства, в 827 г. похищают мощи св. апостола Марка из Алек­сандрии и переносят их в Венецию. Это исключитель­ное событие описано подробно в литературе и даже проиллюстрировано на мозаиках собора Святого Мар­ка, построенного специально для мощей святого.

Но в иных случаях святой сам выражает желание, чтобы его мощи были взяты и перенесены и положены в другие города и даже страны. Подобный пример из­вестен, в частности, по «Сказанию о перенесении мо­щей святителя Николая». Когда в XI веке турецкие войска вторглись в Малую Азию и опустошили город Миры Ликийские, где почивало тело святителя: «Пре­подобный сей муж мог бы защитить град свой и Цер­ковь от опустошения, но, по велению Божьему, не вос­противился, говоря: «Господи, угодная пред очима Твои­ ми сотворю». Но Господь наш Иисус Христос не мог допустить, чтобы мощи святителя почивали в опусто­шенном месте и никем не славились... В граде Бари, принадлежавшем тогда норманнам (город Барии нахо­дится на юге итальянского полуострова и в XI в. Был завоеван северными германскими племенами. — Ред.) жил некий пресвитер (священник. - Ред.), христолю­бивый и праведный. Ему явился во сне святой Николай и сказал: «Иди и скажи гражданам и всему собору цер­ковному, чтобы они пошли в град Миры, взяли меня оттуда и положили здесь, ибо я не могу пребывать там, в опустошенном месте. Такова воля Господа».

Говоря о священном разъятии и разделении тел и останков святых на частицы, блаженный Феодорит Киррский пишет: «Тела святых не скрывает могила, но их делят между собой города и деревни и называют их спасителями душ и врачевателями тел, их почитают, как стражей и хранителей городов... и притом что тело бывает разделено, благодать остается неделимой. Даже самомалейший и ничтожнейший кусочек мощей имеет такую же силу, как и сам мученик, который ни в коем случает не расчленяется. Процветающая благодать распределяет дары, умеряя любочестие в соответствии со степенью веры прибегающих к помощи».

В словах блаженного Федорита содержится бого­словский ключ к необходимому пониманию взаимоот­ношения части и целого: частицы тела святого к цель­ным останкам. Часть мощей нисколько не умалена по свойствам благодати, заключенным в целом теле. Части­ца, изъятая и вложенная для почитания в ковчег, вправ­ленная в икону, вшитая в антиминс, в той же степени содержит и отражает полноту свойств личности святого, его святости и духоносности божественных энергий (действий), как и все тело. Причащаясь благодати малой частицы мощей, мы становимся причастниками благода­ти целой его ипостаси, и посредством ее обожествленных свойств мы дерзаем приступать к Самому Богу со своими прошениями и мольбами, которые исполняются соглас­но нашей вере и Промыслу Божьего действия в мире.

Тело святого, означающее мощи, как и его жизнь и подвиг, — христоподражательно. Следовательно, в своей степени, мощи святого обладают в меру подо­бия свойствами Самого Христа, Его Святого Тела, при­частниками Которого мы становимся в Божественной Евхаристии.

В последовании Божественной литургии при раз­дроблении хлеба, пресуществленного в Тело Христово священником говорится: «Раздробляется и разделяет­ся Агнец Божий, раздробляемый и разделяемый, все­гда ядомый и никогдаже иждиваемый, но причащающыяся освящаяй». В этих словах, пишет архимандрит Киприан (Керн), антиномически — т. е. в сведении противоположных положений, «исповедуется бого­словие об Агнце, закланном за грехи мира, и о Его нео­граниченности временем и местом, о постоянности причащения Тела и Крови Христовых во все времена. Этими словами показывается, что, несмотря на разделяемость, необходимую для причащения многих, Аг­нец остается неповрежденным и неделимым».

В свете литургического богословия Святого Агнца, Иисуса Христа строится и православное учение о почитании святых мощей как неделимых и при разделении этих храмов Духа Божия.

Следует отметить, что на Руси, в отличие от Греции и Востока, отношение к мощам и останкам святых отличалось большей умеренностью, хотя и не меньшим благоговением. Тело святого не подвергалось расхищению при погребении. Стремление во что бы то ни стало обзавестись своей собственной частицей мощей не стало особенностью русского народного благочестия, особенно если речь шла о возможности нарушить неприкосновенность святыни, находящейся на церковном попечении. При открытии мощей некоторых святых, преподобного Серафима Саровского, святителей Митрофана Воронежского и Тихона Задонского собиралось до 300 000 народа, со всех концов России. И не известны случаи, чтобы при поклонении верующими делались попытки растащить мощи святого.

По сохранившимся документальным описаниям, нам известно, как происходило освидетельствование останков святого. При осмотре тела святителя Димитрия Ростовского перед канонизацией было составлено «Доношение св. Синоду комиссии, наряженной для осмотра тела святителя Димитрия», где, в частности, говорится: «по силе оных Ея Императорского Величества указов сего настоящего 1757 года Генваря 15 дня по прибытии нашем в Ростов обще мы покойного преосвященного Димитрия в Яковлевском монастыре осматривали, а при осмотре нашем общем того покойного митрополита Димитрия тела, подающего с верою приходящим исцеления, оказалось: гроб, в ко­тором положено то его честное тело, цел, токмо одрябл, а возглавие, хотя было отвалилось, однакож при своем месте имеется, верхние же доски не имеется; внутрь онаго гроба обито атласом рудожелтым, кой имеется тверд и цел, а гвозди железны в гробу около обою в прах изоржавели; на лице его преосвященства покров камки желтой, на главе шапка сделана из таф­ты рудожелтой же, а на оной вместо дробниц святые иконы написаны были золотом и красками, кои уже по большей части и в виду отменились, и краска местами осыпалась, опушена же была та шапка горностаем, с коего пушок сотлел, а иршица имеется цела и ко лбу прилипнула; саккос, омофор и епитрахиль, поручи гвоздичного цвету, а палица желтого цвету шелковой материи, обложены шелковым же зеленым кружевцом <...> все то одеяние несколько цвету отменили, и от ча­сти обветшали и одрябли; крест святый, медный позо­лоченный, который надет был на выю его преосвя­щенства ни мало не отемнен, такожде и тканец оный цел; <...> в руках четки шелковые целы, токмо цветом отменились; власы же главы вниз от шапки по обе страны, тако же и на браде (бороде. — Ред.), изрусама­ло проседы, целы же и невредимы суть, а под шапкою, коея иршица ко лбу пристала, имеется ли, узнать нель­зя; глава же от выи (шеи. — Ред.) составов значится мало отстало, уповательно — от тяжести насыпавшей­ся земли и сору <...>; губы исподняя и верхняя и хрящ у носа и лице землею взято, составы же всего того ви­ду целы, и един от другого не отделены ни мало; отва­лились руки, сложенные на персех, правая рука цела и жилы в локте видны целы, а левая в составе локте от­делилась и жилы, кои суть видны, пресеклись, да у правой же руки у четырех перстов: у указательно­го, да у великосреднего и подле его сущего и у мизин­ца по два состава преломилось, из коих один и с ног­тем имеется и оные в особом серебряном ковчегце по­ложены; у ног голени и в коленах, составы в коих тако же видны, жилы целы, а тела на них не оказуется, а на прочих составах, яко то на бедрах по части и тело име­ется; кожаные башмаки, в которых имеется ножных стоп кости, кои отделились от голеней, но не истлели, а под башмаками орлец кожаной цел же...»