Особенности православного паломничества

Слово «паломник» основано на производном от латинского palma «пальма» и означает «носителя пальмы», или, иначе говоря, путешественника ко Гробу Господню, несущего из своего странствия пальмовую ветвь, в память тех ветвей пальмы - ваий, которыми встречал Господа народ при въезде в Иерусалим. В обиходной народной речи «паломничество» часто заменялось другим, более понятным словом — «богомолье».

Паломничество, как пишет современный исследователь, «есть специально предпринятое путешествие для более полного и глубокого, чем в повседневной жизни, соприкосновения со святыней». Определенная духовно-нравственная причина подвигает человека пуститься в нелегкий и протяженный путь для встречи со святыней и стяжания благодати. Путника влечет желание приблизиться к источнику святости, но приближение невозможно без совершения труда пути, дороги, странствия. Прежде чем наступит момент достижения цели, предстоит нелегкое испытание дорогой. Дорога для паломника важна не только, и даже не столько, в ключе физических лишений, так же, как и церковный пост преследует в первую очередь не физиологические, а духовные цели. Путь паломника к святыне подобен духовной брани подвижника. Как воин духовный, выходит странник в путь, исполненный решимости и упования на Господа. Но между святыней и духовным странником пролегает само странствие, полное трудов и лишений, терпения и скорбей, опасностей и невзгод. Путь богомольца географически петляет между городами и весями, но в духовном смысле он представляет собой восхождение в гору (по славянски — горе), ввысь, к небу — в преодолении собственных немощей и мирских искушений, в стяжании смирения, в испытании и очищении веры.

Цель паломника — святыня, или, иначе говоря, некий объект духовного поклонения. Под общим понятием «святыня» подразумевается все, чему в православии принято воздавать честь почитания: святые реликвии — частицы хитона Господня, или Животворящего Креста; предметы, связанные с почитанием Божией Матери; святые и чудотворные иконы; мощи святых угодников; места, относящиеся к жизни и подвигам святых, их личные вещи; святые источники; обители; могилы святых людей, почитаемых Церковью... Все многоразличные предметы, имеющие отношение к святости и освященные этой принадлежностью, обладающие благодатью, находящиеся во многих местах нашей страны, становились целью паломничеств. Таким образом, вся территория России к началу XX века оказывается испещренной сетью паломнических маршрутов. Верующий люд, богомольцы шли в долгие странствия, минуя многие губернии, на поклонение древним и новым святыням; тянулись в те или иные знаменитые обители; посещали Божьих людей, старцев и подвижников благочестия...

Виды паломничества можно классифицировать как 1) однодневные; 2) ближние и 3) дальние. Однодневное паломничество может быть к какому-либо ближнему объекту — находящемуся недалеко монастырю, храму, святому источнику и т. п. С такими хождениями связана устойчивая традиция, бытующая в данной местности. Такое паломничество, как правило, не занимает более одного дня.

Ближние паломничества могут совершаться в пределах одной или нескольких ближайших епархий. Если говорить о монастырях как цели посещения в таких паломничествах, то следует отметить, что, как правило, в епархиях существуют монастыри, более посещаемые паломниками и менее посещаемые ими. Чаще всего богомольцев влечет наличие святыни, известной в епархии и за ее пределами (икона, мощи, св. источник и др.), а также присутствие в монастыре какого-либо уважаемого человека, ведущего высокую духовную жизнь. Важным является и положение монастыря, удобное для посещения, а также добрая слава его, находящаяся в связи с религиозно-исторической памятью населения данной местности. Такое паломничество может длиться два и более дня, в зависимости от целей, которые ставит богомолец, и дальности расстояния.

Дальние богомолья совершаются к святыням или подвижникам, известным по всей России и находящимся за пределами данной епархии. Направляясь в наиболее известные монастыри или за границу, русские паломники заходили попутно в другие обители, а подчас сознательно выбирали не самый близкий маршрут. Сегодня, как и века назад, дальние богомолья совершаются в Святую Землю, на Афон, к мощам святителя Николая Угодника в г. Бари, в Троице-Сергиеву лавру, в пещеры Киево-Печерской лавры, в Оптину пустынь, в Сэров и многие иные святые места.

Богомолья различались не только расстоянием, но и причиной или целью. Человеком, пускавшимся в путь, двигало желание разрешить какой-либо вопрос, касающийся выбора дальнейшей жизни, получить наставление подвижника, совет, вразумление, укрепление в вере. На паломничество его могло подвигнуть отпадение от Бога и Церкви кого-то из близких и желание вымолить ему веру. Тяжкие грехи и ошибки молодости также являлись причиной совершения богомолья. Мы знаем множество примеров, когда цель паломничества заключалась в вымаливании здравия и исцеления для себя или своих родных. Бывали и так называемые обетные (по обету) богомолья, когда человек в смертельной болезни или в крайней опасности, например, на войне, давал Господу обещание, в случае, если ему будет суждено остаться в живых, совершить дальнее паломническое странствие.

Первые на Руси паломничества в дальние земли и святые места обычно предпринимались иноками. В тех же случаях, когда древнерусский подвижник не покидал пределов своей земли, он удалялся в уединенное место, «пустыню», для духовных подвигов и «представлял себе святой город Иерусалим и гроб Господень, и все священные места, где Избавитель Бог и Спаситель всего мира претерпел мучения ради нашего спасения, и все святые места, и пустыни преподобных отцов, где они подвиг и труд совершили», как повествует житие прп. Авраамия Смоленского. Но и для мирян паломничество всегда являлось возможностью на время отложить повседневные бытовые заботы и уподобиться монашествующим. Странствие духовное предполагало в своем основании временное приобщение к ангельскому чину, во-первых, в отрицании земных житейских благ и утех; во-вторых, в духовной брани и перенесении искушений, обязательно сопровождающих богомольца в пути. Странники и богомольцы в дореволюционной России порой, став на путь паломничества, уже не в силах были вернуться к прежнему образу жизни. Некоторые превращали богомолье в промысел, в ремесло для прибытка. Другие восходили на духовную высоту и приобщались святости. Многие странники становились старцами и наставниками, часто под видом простоты и юродства.

«Русь вместе с христианством приняла подвиг паломничества. Антоний Новгородский сообщил о русском паломнике домонгольского периода, погребенном в Константинополе, некоем Леонтии, бывшем также в Иерусалиме. Первый известный русский паломник был преподобный Антоний Печерский». Житие прп. Антония повествует, что «Господь Бог внушил ему идти в Греческую страну и там принять пострижение. Святой Антоний немедленно отправился в путь, достиг города Константинополя, а за ним и Святой Афонской горы. Здесь Антоний обошел святые монастыри, где много видел иноков, подражающих ангельскому житию. После этого святой Антоний воспламенился еще большей любовью ко Христу и, желая сам подражать жизни святых иноков, пришел в один из монастырей и стал умолять игумена, чтобы он постриг его. Игумен, провидя будущую святую жизнь Антония и его добродетели, внял просьбе и постриг его в иноки». В житии преподобного Феодосия мы видим попытку этого святого присоединиться к паломникам, идущим в Иерусалим, что указывает на существование в конце XI века русского паломничества. Известно о двух подвижниках печерских, бывших на Востоке. Это преподобный Варлаам, который почил на пути из Константинополя в Иерусалим, и преподобный Ефрем-евнух, бывший не раз в Константинополе и приобщенный подвигу странствий.

В начале XII века игумен Даниил, знаменитый паломник, оставивший нам описание своего путешествия, говорит о многочисленной дружине, бывшей с ним в Иерусалиме. Паломничество главным образом было направлено на Восток, к местам, освященным Господом, а равно и к святыням греческим, откуда пришло Православие. Мы знаем даже целый институт в Древней Руси, имеющий свои юридические права, — «калик перехожих», паломников-профессионалов, всю жизнь свою посвятивших на хождение с поклонением святым местам. Они являлись как бы посредниками между Русью и святыней Востока и Запада, они собирали свидетельства о новейших чудесах; они приносили из святых мест мощи, частицы древа Креста Христова, камни от Гроба Господня. И им за это устраивали особые пиры, они имели почетные места на свадьбах и погребениях.

Паломничество развивалось по мере увеличения религиозного значения Руси. Пришло время, когда на Русь стали смотреть как на святую, как на наследницу Византии, и в Россию стали приходить паломники из иных стран, что возбуждало русских паломников к новым подвигам и путешествиям. Но по мере возрастания духовности Руси этот подвиг стал более внутренним. Русские люди стали посещать свои родные святыни, стали стремиться в Киев, в Москву, на Соловки, где подвизались святые русские, где особенно видна благодать Божья. Почти все русские святые, от древних до подвижников наших дней, были паломниками, почти все они шли на поклонение к святым местам, шли для того, чтобы заимствовать оттуда силу и святость.

В 1849 году Россия учредила в Иерусалиме Русскую духовную миссию для охранения православия и помощи русским паломникам. В 1871 году миссия купила одну из святынь Палестины — Мамврийский дуб, восходящий к тому дубу, под которым праведный Авраам принимал Святую Троицу в образе трех ангелов.

Дерево было очень красиво: его ствол разделялся натрое — и стояло оно среди виноградников, рядом с источником. Таким образом, у православных появилось собственное святилище «Мамврийского дуба».

В 1882 году в России было учреждено Императорское православное палестинское общество для поддержания православия и для облегчения православным паломникам путешествия в Святую Землю. Для облегчения путешествия паломников Общество входило в соглашение с железными дорогами и пароходными кампаниями, которые значительно понижали плату за проезд малоимущим странникам.

В одном из выпусков журнала «Русский паломник» за 1903 год описываются подробности тогдашней паломнической жизни: «Организуя поездки паломников на эту священную реку (Иордан), под прикрытием вооруженного конвоя, русское консульство запрещает, во избежание несчастных случаев, ходить к Иордану пешком, небольшими группами; это вполне основательное запрещение иногда нарушается богомольцами, не имеющими средств нести расходы». И здесь же повествуется о некоей слепой Агафье, жившей в приюте Палестинского общества, потерявшей зрение после того, как ее, отставшую от группы богомольцев, изувечили кочевники-бедуины.

Русские подворья в Иерусалиме в XIX веке служили приютом для 2000 богомольцев. К 1911-1914 гг. их было до 10000 в год, а к 1914 г. — 10-12 тыс. Первая мировая война и последовавшая в 1917 г. в России революция надолго прервали столь давно и прочно укоренившуюся народную традицию поклонения Гробу Господню и другим палестинским святыням. Сейчас эта традиция активно возрождается заново.

«За глубокой молитвой русский человек традиционно ехал в монастырь, на богомолье. Там в глубоком молитвенном покое, среди монастырской братии, перед мощами великих русских святых особенно высвечивался подлинный смысл жизни православного христианина — "стяжание Духа Святаго", по слову преподобного Серафима Саровского. Обычным и распространенным местом богомолий (в особенности москвичей) была Троице-Сергиева лавра. На поклон к преподобному Сергию ехали, непременно заезжая в Хотьков монастырь для поклонения могилкам его родителей — схимников Кирилла и Марии Добирались до Троице-Сергиевой лавры или экипажем, или, что тоже нередко, пешком. Пешие богомольные «хождения» предпринимали к мощам преподобного и русские императрицы — Анна Иоанновна, Елизавета Петровна. По-разному совершали свои паломнические путешествия дворяне-богомольцы. Если поездка предпринималась для сугубой молитвы и сопровождалась подготовкой, постом и желанием причаститься, то «трудники на Божьей стезе» ехали не на поклон к мощам, а к своему духовному отцу, в один из монастырей строгой жизни. В этом случае старались не отвлекаться на что-либо другое — зрелищное. К поездкам по святым местам и к святым мощам угодников Божиих серьезно готовились, исповедовались, причащались. Так, отставной генерал-майор Сергей Иванович Мосолов во время тяжкой болезни, готовясь к смерти, исповедовался и на исповеди дал обет: если выздоровеет, то пешком сходит к мощам св. Сергия поклониться ему. Причастившись, он в скором времени пошел на поправку. После выздоровления поспешил исполнить обет... В Киево-Печерскую лавру приходили, чтобы решить главнейшие духовные вопросы своей жизни. Зная, что в обители есть прозорливые старцы, обращались к ним, чтобы узнать о себе волю Божию, найти себе духовника, выяснить, какую жизнь избрать после отставки от службы, и другие важные вопросы.

В документах личного характера можно встретить примеры обетных богомолий в Киев. Например, супруги Грязновы через некоторое время после рождения дочери во исполнение обета поехали в июле 1752 г. в лавру для поклонения мощам. Месяц и более уходило на подобное богомолье. Крестьянина, пожелавшего поклониться киево-печерским чудотворцам и "порадеть Богу", боголюбивый помещик не удерживал. Как передает в своих записках Д. Н. Свербеев, богомолец, которого отпустил тверской помещик, был глава зажиточной семьи (из 40 человек), пожилой крестьянин Архип Ефимович. С богомолья он принес барину в благословение из Киева "образок, просфорку да колечко от мученицы Варвары". Помещик обстоятельно расспросил Божьего трудника, ходившего "Христовым именем", и подробно записал рассказ крестьянина. «Вятский корреспондент Этнографического бюро пишет в конце XIX в., что "нищие-богомольцы составляют особый, наиболее уважаемый в крестьянской среде род нищих", — и приводит характерный диалог: "Подайте Христа ради страннику", — говорит такой нищий; хозяйка спрашивает: "А куды Бог несет?" — "В Киев, матушка, третий раз уже Бог приводит". Тут начинаются расспросы, странника просят поведать о святых местах, при этом угощают. Провожая, дают ему "гривну или пятак" с наказом: "Поставь свечку за меня грешную" или "Вынь просфорку за покойного Алексея" и т. п. В дополнение к обычному подаянию нищий получает и жертву на святые места (свечку, поминание и проч.). Таких странников любят оставлять у себя на ночь, чтобы порасспросить, "что хорошего они видели в Рассее, у каких угодников они бывали и какие замечательные места они видали". Спрашивают дорогу к святым местам, на случай собственного паломничества: «А как туда примерно в Киев во сколько можно дойтить?" Подобные беседы считаются у крестьян (в особенности женщин) душеспасительными, а одновременно возбуждают и общий интерес. В подтверждение своих слов богомольцы показывают (а иногда и продают) местным жителям принесенные оттуда вещи — святости, среди которых упоминаются: образки, картинки церковного содержания, крестики, просфорки, принесенные из святых мест камешки, пузырьки со святой водичкой или маслом, щепочки "от гроба Господня" или частицы "от святых мощей". Очень часто, как прежде, так и теперь, особенностью людей, живущих в паломничестве от монастыря к монастырю, от святыни к святыне, является распространение всевозможных слухов и толков, немалую долю которых составляют пророчества, подкрепленные разного рода предзнаменованиями, толкованиями снов и заметных событий...

Не без иронии описывает в одном из своих очерков А. И. Куприн наблюдаемый в дореволюционном Киеве тип «профессиональной богомолки», по меткому прозванию — «ханжушки». «Эти особы служат посредницами и проводниками между наиболее популярными отцами и схимниками, с одной стороны, и чающей благодати публикой — с другой. Они заменяют для прибывших откуда-нибудь из Перми или Архангельска купцов-богомольцев самые полные путеводители, являясь неутомимыми и словоохотливыми гидами, имеющими везде знакомство или лазейку. В монастырях их терпят отчасти как необходимое зло, отчасти как ходячую рекламу... Они, конечно, безукоризненно знают все престолы и праздники и особенно торжественные служения. Им известны дни и часы приемов у святых отцов, отличающихся либо строгой жизнью, либо умением видеть человека "наскрозь"... В круг их обыденных занятий входит множество мелочей. Они разгадывают сны, лечат от дурного глаза, растирают у благодетелей болящие места освященным маслицем с Афонской горы»...

Для бедного богомольца-крестьянина единственная форма жизнеобеспечения в дороге — просить милостыню, или подаяние «Христа ради», так же, как это делали профессиональные нищие, погорельцы и прочие лишенные средств побирахи, или сбирушки. Нищие путники ходили в монастырской одежде (в описаниях XIX в. постоянно фигурируют скуфейки, подрясники у мужчин и женщин), нередко полученной во время постоя в монастырях. Подойдя к дому, они затягивали молитву, а странники-слепцы славились исполнением духовных стихов, которые они распевали уже на подходе к деревне. «Божественных» нищих крестьяне отчетливо отделяли от обыкновенных бродяг. Обычная форма прошения милостыни: «Милостинку Христа ради поминаючи родителей ваших во Царствии Небесном». Профессиональные нищие — слепцы и калеки — поют при этом специальный стих: «Помяни вас Господи во Царствии Небесном, запиши вас Господи в кануны светлые, в записи церковные, отвори вам Господи двери райские, дай вам Господи рай пресветлый».

Отобрать грошик у нищего — не просто насилие, а грех, святотатство, за которое, по народным представлениям, постигла страшная кара. Известно много легенд о том, как у вора, покусившегося на нищенский кусок, отсыхала рука, его настигала преждевременная смерть и т. д. Прежде, отчасти и сейчас, распространены были в народной среде рассказы о святых угодниках и Самом Иисусе Христе, странствующих в облике нищих. Одна история, записанная очевидцем, сообщает, как один зажиточный крестьянин в его селе отдал страннику еще хорошие сапоги. Странник в их же деревне сапоги продал, а деньги пропил. «Согрешил я тогда, грешный, — рассказывал после крестьянин. — Подумал: не следует давать таким бродягам. А раз вижу сон; во сне явился мне Николай Чудотворец и в тех сапогах, что я отдал страннику».

Странничество в России нередко соединялось с подвигом юродства. Юродствовала блаженная странница Ксения Петербургская. Странствовала юродствуя блаженная Пелагея Ивановна, блаженная странница Дарьюшка, киевский юродивый странник Иван Григорьевич Босый. Однажды в присутствии Иоанна Григорьевича один инок сказал: «тяжело в нужде человеку скитаться, несчастье с горем переносить». А Иван Босый как вскочит, да прямо к тому.

— Худой, безнравственный и слабосердный человек никогда не может вкушать истинного счастья. Но человек разумный, добрый и с крепким сердцем не может быть убит лишением и нуждой. Он прямо смотрит ей в глаза и, скрепя сердце и не робея, выступает с несчастьями в борьбу...

— Так-то так, — говорит тот инок, — да где же крепости сердечной набраться?

А Иван Григорьевич и подносит им раскрытое Евангелие и показывает на слова: Жаждай да грядет ко Мне и да пиет».

Вот перед нами портрет одного из блаженных странников середины XX века — Андрюши: «Небольшого роста, с котомкой за плечами и металлическим посохом, ходил он без документов, без средств к существованию, не имея часто ни крова, ни куска хлеба. То, что подавали ему добрые люди, Андрюша раздавал нуждающимся, закрывая себя при этом юродством. ...Имея необыкновенную кротость и любовь к ближним, Андрюша побуждал в окружающих любовь взаимную, радость и умиление. ...Бывало, если захочет кого подружить, попросит у одного рубашку или штаны — даст другому, а у этого, взяв что-нибудь, подарит первому. Любил дарить мешочки, сшитые им самим...

Андрюша производил на окружающих впечатление взрослого ребенка. Но за этим стояла далеко не детская мудрость, огромный жизненный опыт и благодатные дарования от Бога. Был он прозорлив, много предсказывал, иногда исцелял от болезней своими молитвами. Однажды, посетив благочестивую семью близких ему людей, он чудесным образом исцелил родившегося у них рахитного ребенка. Это чудо произошло у всех на глазах. Андрюша сильно ударил мальчика своей железной тростью, после чего младенец стал поправляться, набирать сил и вырос совершенно здоровым».

«Святости», или паломнические святыни, приносимые богомольцами из мест их странствий, известны с самой ранней христианской древности. К XIX веку индустрия духовных сувениров, памятных знаков посещения святого места насчитывала многие десятки наименований. В наше время во многих обителях, у почитаемых святынь, в центрах народного паломничества вновь налажено производство самой разнообразной сувенирной продукции духовного содержания. Крестики, образки, молитвы, ладанки, керамические изображения святых мест, скляницы с маслом и водой из источников — составляют домашние реликвии многих современных жилищ. Особенно трепетное отношение у верующих к предметам из Святой Земли — иорданской воде, частицам дуба из Мамврийской рощи и т. д.

В жизнеописании старца-мирянина Федора Степановича Соколова приводится чудо с одной из таких паломнических святынь — крестом из Иерусалима, удивительным образом расцветшим цветами. У старца был крестик, подаренный одним богомольцем, ходившим пешком в Иерусалим. Очевидец описывает: «Этот крестик был не поврежден; там выросли маленькие цветочки, он был весь в цветах. А потом он небрежно относился к нему, у крестика отломилась одна перекладинка, внизу повредилась слюда, и цветы исчезли все. Много лет спустя он осознал этот грех, стал у Господа просить прощения и чтобы Господь опять вырастил цветы. И вот, в один год — от 1961 до 1963 — я приезжал к нему четыре раза, примерно каждый раз через три месяца — приехал к нему в ноябре, и он показывает мне этот крестик, очень довольный и радостный от того, что Господь услышал его: на перекладине крестика выросла, как осочинка, травинка. Через три месяца приезжаю, выросла такая травинка и на скрижалях. Еще приезжаю — на перекладине креста выросла вторая травинка, поменьше первой. А еще через три месяца выросла вторая травинка на скрижалях. Цветочки были одинаковые. Старец сказал мне: «Я уже очень доволен, что Господь услышал меня». И я его больше не спрашивал об этом, а когда прошло много лет и он умер, мне пришлось опять увидеть этот крестик: он пустил много веточек, и на обоих местах они стали большие».