Статьи: Духовный отец или гуру?
Теме обожествления духовных наставников и проникновению сектантского мышления в церковную среду митрополит Иларион посвятил свое приветствие участникам встречи Инициативной сети по изучению религий и деструктивных культов (город Нови-Сад).
«Вместо воспитания в человеке ответственности перед Богом и ближним, а значит — и перед обществом и перед Отчизной, лженаставники взращивают в своих учениках горделивое самопревозношение и противопоставление себя другим, стремление изолировать себя от социума. Находясь в прельщенном состоянии, такие горе-руководители порой склоняют своих адептов к явному греху, нанося непоправимый вред их личному нравственному здоровью», - говорится в документе.
В послании особо раскрывается вопрос отсечения своей воли и послушания у монахов. В духе учения о послушании, изложенного у ряда наставников монашества первых веков его существования и у свт. Игнатия Брянчанинова в XIX в., митрополит Иларион пишет: «Даже в христианском монашестве, где отречение от своей воли и полное доверие своему старцу считается одним из непременных условий духовного возрастания, вставший на путь послушания инок обязан отойти от своего наставника, если тот не ведет его ко Христу, отвращает его от Полноты Христовой Церкви, совращает в ересь или не приносит ему никакой духовной пользы».
Да, этот текст - приветствие тематической конференции, которая проходит даже не в России, а в Сербии. Но все же он больше, чем просто официальный документ. Будучи высказыванием известного иерарха и авторитетного богослова, он актуален прежде всего для нас и актуален именно сегодня. Ведь побочным эффектом резкой критики Церкви и ее священноначалия в масс-медиа может стать усиление внутренней обособленности общин и появление харизматов.
Под влиянием СМИ прихожане будут рассуждать примерно так: «Церковь плохая, а наш батюшка - хороший». В свою очередь у священников будет возникать соблазн осуждения архиереев, резкости оценок и обличительного тона, а, как следствие, авторитарности и признания себя истиной в последней инстанции.
Батюшка-гуру может быть и консерватором, и либералом. Да и вовсе не обязательно харизмату быть в сане. В них могут выродиться, к примеру, предводители групп активистов. Разве не могут народные трибуны взращивать в своих последователях то самое «горделивое самопревозношение и противопоставление себя другим»?
Есть и другая причина, по которой этот документ актуален. Сейчас в Русской Православной Церкви идет обсуждение проекта Положения о монастырях и монашествующих, в котором заметную роль играет и дискуссия вокруг духовного руководства в монастырях.
Также этот текст затрагивает вопрос о духовном руководстве о монахами мирян, о чем много раз говорил Святейший Патриарх Кирилл. Можно привести слова из его выступления в прошлом году на Епархиальном собрании г. Москвы: «Особое внимание следует обратить на специфику духовного окормления мирян монашествующими. 3десь надлежит соблюдать сугубые такт и осмотрительность, запрещая себе возлагать на пасомых «бремена неудобоносимые», остерегаясь псевдостарчески руководить каждым их шагом».
Митрополит Иларион употребляет термин - «гуруизм». Это связано и с темой встречи в Сербии - «Гуруизм в деструктивных культах и в других религиозных сообществах как духовная, личностная и общественная проблема: ее преодоление», - но в принципе речь идет о явлении, которое в русской православной среде получило определение «младостарчество» или «лжестарчество».
Напомним, что так принято называть возвеличивание своего авторитета и требование слепого подчинения от духовных чад священниками, которые сами не достигли подлинных высот духовной жизни, отвержения своего «я» и смирения, и, главное, не получили свыше дар говорить «не от себя, а от Бога». Т. е. священников, которые по своему духовному возрасту слишком «молоды», чтобы называться «старцами».
Младостарец чаще всего начинает резко вторгаться в жизнь своего пасомого: требовать заключить или расторгнуть брак, запрещать пользоваться медицинской помощью или наоборот давать свои шарлатанские советы, влиять на политические предпочтения, вязать и решить по своему усмотрению.
Еще в 1970-х гг. митрополит Сурожский Антоний (Блум) с тревогой и горечью говорил об этом явлении. Позднее, уже в конце 1990-х будущий митрополит, а в то время иеромонах Иларион (Алфеев) взял у него обширное интервью о младостарчестве «Берегитесь, братья мои священники». Владыка Антоний советовал: «Искать старчества не надо, надо искать того, чтобы быть добросовестным совершителем таинств и человеком, который готов поделиться своей душой с исповедующимся или с приходящим к нему за советом, причем не красуясь, а просто делясь, как мы делимся с другом».
Много раз предостерегали от младостарчества известные духовники нашего времени. Так архимандриты Иоанн Крестьянкин и Кирилл Павлов еще в 1970-80-х гг. обращали внимание на то, что духовник должен бережно относиться к каждому человеку, аккуратно направлять свое чадо, а не ломать его волю. На вопрос, есть ли старцы сегодня, отвечали в том роде, что «нет, потому что послушников нет» и «нет, есть лишь опытные старики».
В начале 1990-х быстрыми темпами росло число приходов и монастырей, рукополагалось много священников без фундаментально богословского и пастырского образования и опыта церковной жизни, в Церковь пришло множество неофитов, и проблема младостарчества стала весьма серьезной.
Настолько серьезной, что 29 декабря 1998 года было издано специальное определение Синода о «случаях злоупотреблении в духовнической практике, негативно сказывающимся на состоянии церковной жизни», которое в обиходе стало называться «определением о младостарчестве».
Неоднократно уделял в свои выступлениях место проблеме младостарчества и Патриарх Aлексий II. Самые известные из таких выступлений - на юбилейном Архиерейском соборе в 2000 г. и на епархиальном собрании г. Москвы в 2003 г.
Покойный предстоятель Русской Православной Церкви связывал предание себя в волю младостарца не со смирением и послушанием, а с... духовной ленью. Он говорил: «Такими лицами руководит лукавое стремление переложить ответственность на другого, то есть на священника. Они рассуждают так: если священник ошибся, дал неверный совет, то он и несет ответственность за это, а я невиновен и не несу ответственности. Такая позиция есть искание легкого духовного пути пор, личиной послушания. В конце концов, она приводит к духовной самопорабощенности».
По материалам статьи Арсения Загуляева